Око Мира - Страница 230

230

— Да ничего там нет, — сказал он, но Морейн взяла его за подбородок, повернула Перрина лицом к себе и, как и Найнив, всмотрелась ему в глаза. Почувствовав покалывание, Перрин дернулся. Две женщины обращались с ним, будто с ребенком. — Я же сказал, ничего там нет.

— Этого не было предсказано, — произнесла, словно самой себе, Морейн. Ее глаза, казалось, смотрели куда-то сквозь юношу. — Нечто предопределенное, чтобы быть вплетенным, или же изменение в Узоре? Если перемена, то чьей рукой? Колесо плетет, как желает Колесо. Должно быть так.

— Вы знаете, что это такое? — без особого желания спросила Найнив, потом замялась. — Вы можете что-нибудь для него сделать? Ваше Исцеление? — Просьба о помощи, признание, что она не может ничего сделать, — из нее эти слова будто вытягивали.

Перрин сверкал глазами на обеих женщин.

— Если вы решили говорить обо мне, разговаривайте со мной. Вот он я, сижу прямо перед вами. На него никто не посмотрел.

— Исцеление? — улыбнулась Морейн. — С этим Исцеление ничего не сможет поделать. Это не болезнь, и это не будет... — Она вдруг замялась. Потом она бросила взгляд на Перрина, быстрый взгляд, в котором читалось сожаление о многом. Однако она его как будто не видела, и Перрин, когда Морейн повернулась к Найнив, что-то сердито пробурчал. — Я хотела сказать, что это ему ничем не повредит, но кто возьмется сказать, каким будет конец? По крайней мере могу заявить, что сейчас вреда ему не будет.

Найнив поднялась на ноги, отряхивая колени, и встала против Айз Седай. Взгляды женщин скрестились.

— Это не так уж хорошо. Если что-то не так с...

— Что есть, то есть. Что сплетено, того не изменить. — Морейн внезапно отвернулась. — Пока можно, нам нужно поспать. Выступаем с первым светом. Если простершаяся длань, длань Темного, так сильна... Нам нужно побыстрее достичь Кэймлина.

Разгневанная Найнив подхватила свою сумку и ушла прочь прежде, чем Перрин успел с ней заговорить. На языке у него вертелись проклятия, но тут его будто ударило, и он так и остался сидеть открыв рот. Морейн знала. Айз Седай знала о волках. И она считала, что это могло бы быть делом Темного. Дрожь охватила Перрина. Он торопливо влез в рубашку, неловкими движениями заправил ее и натянул куртку и плащ. Одежда помогла мало; он чувствовал, что его знобит прямо-таки до костей, а мозг внутри них словно в студень превратился.

Рядом, отбросив назад плащ, на землю опустился, скрестив ноги, Лан. Перрин даже обрадовался такому соседству. Было бы неприятно посмотреть на Стража и увидеть, как тот отводит глаза.

Долгую минуту они просто глядели друг на друга. По суровым чертам лица Стража ничего нельзя было прочесть, но Перрину почудилось, что в глазах Лана он заметил... что-то. Сочувствие? Любопытство? И то и другое?

— Вы знаете? — сказал Перрин, и Лан кивнул.

— Кое-что мне известно, не все. Это само пришло к тебе или ты встретил проводника, посредника?

— Был один человек, — медленно произнес Перрин. Он знает, но думает ли он так же, как Морейн? — Он сказал, что его зовут Илайас. Илайас Мачира. — Лан глубоко вздохнул, и Перрин испытующе взглянул на него. — Вы его знаете?

— Я знаю его. Он многому научил меня, о Запустении, и об этом. — Лан коснулся эфеса меча. — Он был Стражем, до... до того, как все случилось. Красная Айя... — Он глянул туда, где у костра лежала Морейн.

Насколько мог припомнить Перрин, это был первый случай, когда Страж выказал какую-то неуверенность. В Шадар Логоте Лан был тверд и решителен, как и стоя лицом к лицу с Исчезающими и троллоками. Сейчас он не испытывал страха, — Перрин не сомневался в этом, — но был осторожен, точно опасался сказать лишнее. Словно бы сказанное им могло оказаться опасным.

— Я слышал о Красной Айя, — сказал Перрин Лану.

— И большая часть услышанного тобой, без сомнений, не соответствует истине. Ты должен понять, в самом Тар Валоне есть... разногласия. Одни хотят бороться с Темным одним способом, другие — по-иному. Цель — одна, но различия в подходах могут означать, что какие-то жизни изменятся или придут к концу. Жизни людей или стран. Он цел, невредим?

— Думаю, да. Белоплащники заявили, что убили его, но Пестрая... — Перрин бросил украдкой взгляд на Стража. — Я не знаю. — Лан, казалось, неохотно, но принял, что Перрин не знает этого точно, и тот, ободренный, продолжил: — Это понимание волков. Похоже, Морейн считает, что это нечто... нечто такое, к чему имеет отношение Темный. Это же не так, правда? — Перрину совсем не хотелось верить, что Илайас был Другом Темного.

Но Лан мешкал с ответом, и на лице Перрина выступила испарина — ночь сделала холодные бисеринки пота еще холоднее. Когда Страж наконец заговорил, они уже катились по щекам Перрина.

— Само по себе — нет. Некоторые считают, что это так, но они не правы; эта способность древняя, и она была утеряна задолго до того, как появился Темный. Но какая разница, кузнец? Порой Узор склонен к случайности, — на наш взгляд, по крайней мере, — но какова случайность того, что ты встретишь человека, который может стать в этом твоим проводником, и того, что ты — тот, кто может последовать направляющей руке? Узор образует Великое Плетение, которое кое-кто называет Кружевом Эпох, и вы, ребятки, занимаете в нем центральное место. Я не думаю теперь, что в ваших жизнях остается много на волю случая. Значит, вы избраны? И если так — то Светом или же Тенью?

— Темный не тронет нас, если мы не назовем его имени. — Перрину сразу же вспомнились сны с Ба'алзамоном, сны, которые были больше чем снами. Он утер пот с лица. — Он не может.

230