Око Мира - Страница 229

229

Лан медленно, но уверенно вел отряд на юг. Холмистая местность с густым, невидимым, но слышным под копытами подлеском, закутанное в ночь бездорожье, прячущиеся в тенях деревья, призрачно темнеющие на фоне неба, не позволяли всадникам двигаться с хорошей скоростью. Дважды Страж отделялся от отряда и сворачивал назад, в сторону сколотой луны, — они с Мандарбом становились одним целым с ночью. Оба раза Лан возвращался с сообщением, что нет никаких признаков погони.

Эгвейн держалась подле Найнив, чуть позади нее. Обрывки негромкого, но взволнованного рассказа девушки доносились до Перрина. У этих двоих было такое приподнятое настроение, будто они снова обрели дом. Перрин трусил в хвосте маленькой колонны. Изредка Мудрая поворачивалась в седле и посматривала на Перрина, и всякий раз он махал ей рукой, словно бы давая понять, что с ним все в порядке, и оставался на месте. У него находилось о чем подумать, хотя разобраться в своих мыслях ему было нелегко. То, что должно случиться. Так что же должно случиться?

Когда Морейн распорядилась о привале, Перрин решил, что до рассвета ждать осталось недолго. Лан отыскал лощинку, где в выемке на склоне ему удалось разжечь костерок.

Тут наконец ребятам разрешили избавиться от белых плащей и зарыть их рядом с костром. Когда Перрин собирался засунуть плащ в выкопанную ямку, его взгляд привлекло вышитое на ткани золотое солнце и две звезды под ним. Он выронил плащ, словно обжегшись, и отошел прочь, вытирая руки о куртку, потом сел в сторонке от всех.

— А теперь, — сказала Эгвейн, когда Лан засыпал ямку землей и закидал листьями, — кто-нибудь расскажите мне, где Ранд и Мэт?

— Полагаю, они в Кэймлине, — осторожно выбирая слова, ответила Морейн, — или на пути туда. — Найнив пренебрежительно громко фыркнула, но Айз Седай продолжала, словно ее и не перебивали. — Если нет, то я все равно разыщу их. Это я обещаю.

Они скромно перекусили хлебом, сыром и горячим чаем. Даже воодушевление Эгвейн уступило усталости. Из своей сумки Мудрая достала мазь, чтобы смазать рубцы от веревок на запястьях Эгвейн, и еще одну — для ее синяков. Когда она подошла к Перрину, сидящему на краю круга света от костра, тот и головы не поднял.

Какое-то время Найнив молча стояла, разглядывая юношу, потом присела на корточки, положив рядом сумку, и бодро заговорила:

— Снимай куртку и рубашку, Перрин. Мне сказали, что один из Белоплащников сильно невзлюбил тебя.

Перрин медленно подчинился, по-прежнему наполовину погруженный в раздумья о послании Пестрой, очнувшись от них, лишь услышав сдавленный вздох Найнив. Вздрогнув, он уставился на нее, потом перевел взгляд на свою обнаженную грудь. Она вся была разноцветной: свежие пурпурно-фиолетовые кровоподтеки поверх подживших, в разнообразных оттенках желтого и коричневого. Лишь толстая прослойка мышц, наработанных за многие часы у кузнечного горна мастера Лухана, уберегли Перрина от перелома ребер. Мысли Перрина, занятые волками, отвлекли его и помогли забыть о боли, но теперь ему о ней напомнили, и она-с радостью вернулась. Невольно Перрин глубоко вдохнул и со стоном сжал губы.

— Почему он так тебя невзлюбил? — удивленно спросила Найнив.

Я убил двоих из них. Вслух же он сказал:

— Я не знаю.

Она порылась в сумке, и Перрин дернулся, когда Найнив принялась смазывать его синяки жирной мазью.

— Плющевидная будра, лапчатка и корень солнечника, — сказала она.

Прикосновение было одновременно и жарким, и холодным, Перрина то прошибал пот, то кидало в озноб, но он не протестовал. Раньше Перрин уже испытывал на себе мази и припарки Найнив. Ее пальцы нежно втирали смесь, жар и холод исчезли, унеся боль с собой. Темно-багровые пятна превратились в бурые, а коричнево-желтые поблекли, некоторые пропали совсем. Перрин для пробы сделал глубокий вдох: боль чувствовалась совсем чуть-чуть.

— Ты, похоже, удивлен, — сказала Найнив. Сама она выглядела немного удивленной и необычно испуганной. — В следующий раз можешь обратиться к ней.

— Нет, не удивлен, — успокоил ее Перрин, — просто рад. — Иногда снадобья Найнив действовали быстро, порой — медленно, но действовали всегда. — Что... что случилось с Рандом и Мэтом?

Найнив принялась засовывать свои пузырьки и баночки обратно в сумку с силой, словно что-то ей мешало, вталкивая каждую в кармашки.

— Она говорит, что с ними все хорошо. Она говорит, что мы их найдем. В Кэймлине, говорит она.Она говорит, это слишком важно для нас, но не нам, что бы это ни значило. Она вообще много чего говорит.

Перрин против воли усмехнулся. Что бы ни переменилось, Мудрая осталась собой, и они с Айз Седай все еще не закадычные друзья.

Вдруг Найнив резко выпрямилась, внимательно глядя в лицо Перрину. Выронив сумку, она приложила ладони тыльной стороной к его щекам и лбу. Он попытался отстраниться, но она крепко сжала его голову руками. Оттянув ему веки, Найнив всматривалась Перрину в глаза, что-то бормоча. Несмотря на свой небольшой рост и хрупкое сложение, она с легкостью удерживала юношу; не так-то просто было отделаться от Найнив, когда она того не хотела.

— Не понимаю, — наконец промолвила она, отпустив Перрина и вновь становясь на колени. — Если б это была желтоглазая лихорадка, ты бы и стоять не мог. Но жара у тебя никакого нет, и белки у тебя не пожелтели, только радужка.

— Желтые? — сказала Морейн, и Перрин и Найнив вздрогнули. Айз Седай появилась совершенно неслышно. Эгвейн, как заметил Перрин, спала у костра, завернувшись в плащ. У него самого веки слипались.

229