Око Мира - Страница 185

185

В радостном подъеме после жонглирования Мэта Ранд заиграл «Три девушки на лугу». Мастер и миссис Гринвелл захлопали в такт мелодии, и младшие дети принялись танцевать, даже самый маленький из них, едва научившийся ходить малыш, притопывал ножками. Ранд понимал, что до призов на Бэл Тайн с такой игрой ему далеко, но после уроков Тома он, не смущаясь, мог бы принять участие в музыкальных состязаниях.

Эльзе сидела, скрестив ноги, возле камина, и когда юноша с последней нотой опустил флейту, она с долгим вздохом наклонилась вперед и улыбнулась ему.

— Ты играешь просто великолепно! Я никогда не слышала ничего прекраснее.

Миссис Гринвелл вдруг опустила свое шитье и, приподняв бровь, взглянула на дочь, затем посмотрела на Ранда долгим оценивающим взглядом.

Тот взял с пола кожаный футляр, чтобы уложить в него флейту, но под пристальным взглядом хозяйки уронил футляр, да и флейту чуть не выпустил из рук. Если она обвинит его в заигрывании с ее дочерью... В отчаянии Ранд вновь поднес флейту к губам и заиграл другую песню, потом еще одну, затем третью. Миссис Гринвелл продолжала разглядывать Ранда. А он играл «Ветер, который качает иву», и «Возвращение от Тарвинова Ущелья», и «Петуха миссис Айноры», «Старого Черного медведя». Он играл каждую песню, которую мог припомнить, но она не сводила с него глаз. Она ничего не сказала, но наблюдала за ним и что-то прикидывала в уме.

Было уже поздно, когда мастер Гринвелл встал, довольно смеясь и потирая ладони.

— Да-а, редко мы так славно веселились, но с этим делом припозднились спать. У вас, ребятки-путешественники, свои часы, но на ферме утро наступает рано. Вот что скажу вам, парни: в гостинице я, бывало, платил немалые деньги за представления куда хуже сегодняшнего. За худшие.

— Думаю, они заслужили вознаграждение, отец, — произнесла миссис Гринвелл, беря на руки своего младшенького, который уже уснул, свернувшись возле камина. — Амбар — неподходящее место для ночлега. Они могут поспать в комнате Эльзе, а она будет спать со мной.

Эльзе поморщилась. Она была осмотрительна и не поднимала головы, но Ранд заметил ее гримасу. Он решил, что и ее мать тоже все заметила.

Мастер Гринвелл кивнул.

— Да-а, это намного лучше амбара. Если вы не имеете ничего против того, что придется спать вдвоем на одной кровати, то ладно. — Ранд вспыхнул: миссис Гринвелл по-прежнему смотрела на него. — Хотел бы я еще послушать флейту. И на жонглирование поглядеть. Мне это нравится. Знаете, есть одна небольшая работенка, в которой вы могли бы завтра мне помочь, и...

— Завтра им нужно рано отправляться в дорогу, отец, — перебила мужа миссис Гринвелл. — Следующая деревня у них на пути — Ариен, и если у ребят есть желание попытать счастья в тамошней гостинице, то им нужно будет идти весь день, и доберутся до жилья они ближе к вечеру.

— Да, миссис, — сказал Ранд, — вы правы. И спасибо вам.

Женщина натянуто улыбнулась ему, словно понимала, и очень хорошо, что благодарит он не просто за ее совет и даже не за ужин и теплую постель.

Весь следующий день, пока друзья шли по дороге, Мэт поддразнивал Ранда по поводу Эльзе и отпускал шуточки. Ранд всячески старался сменить тему, и предложение Гринвеллов о выступлении в гостиницах так и просилось на язык. Утром, когда ребята уходили, Эльзе стояла, надув губы, а миссис Гринвелл зорко следила за ними с таким выражением на лице, как у счастливо отделавшегося от напасти и быстро оправляющегося от потрясения человека, но тогда что-то удержало Мэта от ехидных замечаний.

Спускались сумерки, когда друзья перешагнули порог единственного в Ариене трактира, и Ранд потолковал с хозяином. Он сыграл «Переправу через реку», которую дородный содержатель гостиницы назвал «Дорогуша Сари», и отрывок из «Дороги на Дун Арен», Мэт немного пожонглировал, и результатом явилось то, что эту ночь они спали в кровати, а перед сном полакомились жареной картошкой и горячей говядиной. Наверняка им отвели самую маленькую комнату в гостинице — на самом верху, под скатом крыши, в задней части дома, а поесть удалось лишь в середине долгого вечера игры на флейте и жонглирования, тем не менее у них была кровать и крыша над головой. Причем даже лучше, считал Ранд, что каждый светлый час был проведен ими в пути. Да и гостиничным завсегдатаям, похоже, не было дела до того, что Мэт подозрительно их разглядывал. Некоторые из них и друг на друга-то косо посматривали. Подозрительность к незнакомцам в эти времена стала привычной, а где, как не в трактире, все время толкутся чужаки.

Несмотря на то, что кровать пришлось делить с Мэтом, всю ночь бормотавшим во сне, Ранд выспался намного лучше, чем когда-либо после Беломостья. Поутру трактирщик пытался уговорить ребят остаться у него еще на день-другой, но когда это ему не удалось, он подозвал одного фермера, взиравшего на всех и вся мутными глазами, — тот перепил накануне до того, что лыка не вязал и был не в состоянии уехать на своей повозке домой. Час спустя два друга были уже в пяти милях к востоку от деревни, удобно расположившись на соломе в задке Двуколки Изила Форни.

Так они и путешествовали. Немного везения — и, прокатившись раз-другой, друзьям почти всегда удавалось до темноты добраться до следующего селения. Если в деревне оказывалась не одна гостиница, то их хозяева наперебой торговались, назначая лучшую плату, едва только слышали флейту Ранда и видели летающие в руках Мэта шарики. До менестреля им обоим, разумеется, было далеко, но и их выступление было большим событием, чем что-либо виденное селянами за целый год. Две или три имеющиеся в городке гостиницы означали комнату получше, с двумя кроватями, более щедрые порции мяса, причем куски получше, а иногда даже в карманах у ребят, когда они уходили, оседало несколько медяков. По утрам почти всегда кто-то предлагал подвезти их, какой-нибудь фермер, который припозднился или выпил слишком много, либо попадался купец, которому так понравилось представление, что он не имел ничего против, если юноши запрыгнут на задок одного из его фургонов. Ранду уже начало казаться, будто все их проблемы остались позади и до Кэймлина никаких происшествий не будет. Но вот на горизонте показалась деревня Четыре Короля.

185